Что такое «право вето» в Ф1?

Ровно десять лет назад, 16 июня 2009 года, широкая общественность впервые — после месяца слухов — убедилась в существовании права вето в «Формуле-1». Как ни странно, в последнее время (впервые после демарша Серджио Маркионне в конце 2015 года) эта тема вновь стала актуальной после статей Кристиана Зильта «»Феррари» контролирует выбор нового босса Ф1″ на сайте «Форбс» и Дитера Ренкена «»Либерти» дала слабину, позволив «Феррари» сохранить право вето» на портале «Рэйс Фэнс».

Статья Ренкена абсолютно неверна, а статья Зильта несколько ошибочна, и обе они оставляют больше вопросов, чем ответов. Почему «Феррари» приходится уговаривать отказаться от права вето, если Договор согласия, который устанавливает право вето, перестанет действовать? Почему коммерческий правообладатель должен выиграть переговоры о праве вето на технические и спортивные изменения, если технический и спортивный регламент, как известно, утверждает ФИА? Какое отношение право вето на изменения регламента имеет к праву вето на выбор руководителей «Либерти»? По какой причине такое право вообще появилось, если оно вызывает столько нареканий? Кто, какой демиург дал его «Феррари», если и ФИА, и «Либерти», и другие команды против его существования? И, наконец, почему они все против? Придется расставить все точки над буквами, а для торопыг сразу сообщаем суть статьи: вообще-то, у «Феррари» нет права вето.

На самом деле, публика практически ничего не знает об этом праве вето, кроме самого факта его существования. Информации из первоисточников очень мало; рассмотрим её.

10 ноября 2015 года года Жан Тодт, раздосадованный протестом Серджио Маркионне против новых правил об ограничении стоимости двигателей, дал интервью Джонатану Ноблу:

Но это описание явно упрощено до крайности, настолько, что выглядит неправдоподобным. Во-первых, в 80-х годах Договор согласия подписывался дважды (в 1981 и 1987), и в 1981-м, кроме «Феррари» и «Форд-Косуорт», были также двигатели «Рено», «Альфа Ромео» и БМВ; а в 1987 году «Уильямс», «Лотус» и «Макларен» уже не использовали «Форд-Косуорт»; поэтому причина, по которой именно «Феррари» нужно было именно право вето, не понятна. Непонятно также, почему «Феррари» просто «получила» (англ. got) это право: от кого и почему получила, каким образом решился столь важный и конфликтный вопрос? Тодт не разъясняет, какие ограничения имеет это право и как оно вообще сформулировано, какую имеет конфигурацию. Именно это и можно назвать «упрощено до крайности».

16 июня 2009 года, когда конфликт ФИА с ассоциацией ФОТА начал переходить к апогею, на сайте ФИА был выпущен пресс-релиз, описывающий историю переговоров ФИА с командами, и, — по обыкновению Макса Мосли, — были приведены письма, которыми обменивались стороны. В них, среди других проблем, глава «Феррари» Лука ди Монтедземоло и адвокат Анри Петер сообщали ФИА, что «Феррари» 12 мая 2009 года применяет право вето в отношении нового регламента, принятого ФИА на сезон 2010 года. В качестве основания для права вето называлось письмо от 17 января 2005 года, в котором ФИА предоставила (англ. granted) право вето «Феррари», а точнее, по разным формулировкам,

или

Вся переписка сводилась к тому, что «Феррари» указывала на нарушение ФИА процедуры принятия решений, в которой должны были участвовать Комиссия «Формулы-1», и заявляла о применении права вето, а ФИА сообщала, что все процедуры были соблюдены, и «Феррари» имела право использовать право вето на голосовании Всемирного совета по автоспорту 17 марта 2009 года, но этого не сделала.

Прийти к консенсусу не удалось, поэтому 15 мая «Феррари» подала исковое заявление в суд Парижа, а 22 июня — в суд Женевы. В заявлениях указывалось, что истец требует защиты договорных прав команды в отношениях с ФИА, в том числе относящихся к соблюдению процедур в отношении принятия нормативных актов и права вето, — и благодаря этому инфоповоду о существовании права вето узнал весь мир.

На первый взгляд, в этой переписке всё понятно, и вполне объяснимо, что и Кристиан Зильт, и Жо Савар, удовлетворившись этой информацией, посчитали, что именно 17 января 2005 года «Феррари» получила от ФИА право вето. Но если задаться вопросом, по какой причине это произошло, то… причин для этого просто нет. Зачем, для чего, ФИА в период политической стабильности, во время действия предыдущего Договора согласия, вдруг по собственной инициативе дала «Феррари» столь сильное право, ограничивающее возможности самой ФИА, которое спустя всего четыре года сама же пыталась опротестовать?

В январе 2005 года в политической жизни «Формулы-1» произошло только одно событие: Берни Экклстоун добился от «Феррари» подписания предварительной версии Договора согласия, который должен был действовать с 2008 по 2012 годы. Неудивительно, что Жо Савар связал эти два события и посчитал, что право вето было впервые введено именно в этом договоре, подписанном «Феррари» января 2005 года — и, соответственно, должно будет прекратить действие с окончанием срока действия договора, в декабре 2012 года. Такое право действительно могло быть воспринято как плата за подписание Договора согласия, действие, которое нанесло сильный удар по целостности ассоциации ГПМА (англ. GPMA) и фактически привело к концу её конфронтации с Экклстоуном.

Но здесь присутствует нестыковка, которую трудно объяснить. Дело в том, что, согласно спортивному и техническому регламентам «Формулы-1», Международному спортивному кодексу ФИА и Договору согласия, изменения в спортивный и технический регламент проходят три степени утверждения: в технической рабочей группе «Формулы-1», в Комиссии «Формулы-1» и во Всемирном совете по автоспорту. Следовательно, право вето на изменения регламента может быть реализовано только в одном из этих органов. Но, все эти органы входят в структуру ФИА, и Договор согласия специально подчеркивает, что только ФИА является управляющим органом чемпионата. Поэтому, каковы бы ни были причины получения права вето, но лицом, который может предоставить такое право, является только высшее руководство ФИА, а никак не Экклстоун. ФИА же ничего не выигрывала от подписания Договора согласия и раскола ГПМА, поэтому в 2005 году не существует никакой причины для получения «Ферарри» права вето.

Кроме того, если разобраться в системе принятия решений, то рабочие группы и Комиссия «Формулы-1», хотя и входят в структуру ФИА, состоят из участников чемпионата: рабочие группы на 80-90% составлены из представителей команд «Формулы-1», а Комиссия «Формулы-1» на 40-50% (при этом ещё очень значительную часть мест занимают зависимые от них поставщики моторов, шин, спонсоры, организаторы гонок и так далее). Поэтому в 2009 году члены ФОТА могли бы с легкостью заблокировать любые изменения регламента на этих двух уровнях, не прибегая к праву вето «Феррари». Именно поэтому — и это отмечал адвокат Петер — президент ФИА, в нарушение закрепленной процедуры, провёл изменения регламента на 2010 год в обход этих органов, сразу выставив его на голосование Всемирного совета по автоспорту. Из переписки становится понятно, что именно на заседаниях Всемирного совета принимались все решения, оспариваемые ФОТА, и Лука ди Монтедземоло участвовал в них; и право вето могло быть применено именно на голосовании Всемирного света 17 марта 2009 года. Доступ в управляющий орган такого уровня совершенно точно мог быть предоставлен только ФИА и только по какой-то очень весомой причине.

Еще один странный аспект заключается в том, что списки членов Всемирного совета ежегодно публикуются ФИА на своем сайте (а в прошлом — в ежегоднике ФИА), и ди Монтедземоло в них начал фигурировать только начиная с 2008 года, но не как представитель «Феррари», а как председатель комиссии производителей ФИА (на этом посту он сменил Габриэле Кадрингера). Ни в 1980-х, ни начиная с 2005 года, «Феррари» в составе Всемирного совета не числилась.

Если далее говорить о первоисточниках, то в декабре 2005 года редактор сайта Racefax Форрест Бонд начал рассылку документа, который он называл Договором согласия 1997 года. Анализ текста совершенно четко показывает, что этот договор действительно должен был вступить в силу в 1997 году, но это его предварительная версия, которую можно датировать началом 1994 года. Тем не менее — если основываться на словах Тодта о существовании права вето начиная с 1980-х годов, — такой важный, во многом ключевой документ, как Договор согласия, наверняка должен содержать в себе правило о праве вето. Однако его там нет.

Точно так же право вето какой-либо команды «Формулы-1» в отношении изменений регламента отсутствует в любом издании Международного спортивного кодекса ФИА и его приложений, в спортивном и техническом регламентах «Формулы-1», вообще в сводах правил ФИА, которые до начала 2000-х годов публиковались в виде ежегодников, а затем стали размещаться на сайте ФИА.

Разгадку удалось найти в словах ди Монтедземоло в письме Максу Мосли от 28 апреля 2009 года: он писал, что получил документы о повестке заседания Всемирного совета, в котором он должен был участвовать в качестве делегата Комиссии «Формулы-1» (англ. as the F1 Commission Delegate). Но в публиковавшихся списках членов Всемирного совета никогда не упоминались никакие делегаты: Всемирный совет состоит из президента ФИА, президента Всемирного совета, вице-президентов и титульных членов, в числе которых главы национальных федераций и председатели комиссии производителей, комиссии по картингу, комиссии гонщиков, комиссии женщин в автоспорте, а также президент держателя коммерческих прав «Формулы-1». Да, каждый из них — делегат какого-то органа или организации, но во Всемирном совете они заседают в качестве его членов.

А подтверждение функции делегата Комиссии «Формулы-1» действительно нашлось — в Договоре согласия 1997 года:

Таким образом, «Феррари» действительно имела допуск на заседания Всемирного совета в качестве делегата от Комиссии «Формулы-1», и имела его по меньшей мере с 1994 года (но, поскольку известно, что с 1987 года Договор согласия не менялся, то, вероятнее всего, не позже чем с 1987 года). Договор согласия не упоминает права вето делегата в отношении каких-либо правил, но, поскольку теперь мы знаем, что «Феррари» имеет право вето во Всемирном совете, и «Феррари» имеет доступ во Всемирный совет в качестве делегата Комиссии «Формулы-1», то абсолютно логично заключить, что делегат имеет право вето. Просто, вероятнее всего, Договор согласия описывает только принцип избрания делегата, а право вето делегата закреплено в документах, относящихся к голосованиям в Всемирном совете, например, а во внутреннем регламенте Всемирного совета. И именно поэтому в переписке января 2005 года Жан Тодт запрашивал официальный ответ на вопрос, какие права имеет «Феррари» в ФИА, и этот официальный ответ приводился в качестве основания для применения права вето. И именно поэтому право вето не зависит от окончания действия Договора согласия — регламент работы Всемирного совета не имеет к нему отношения.

Однако, внимательные читатели, наверное, уже обратили внимание на формулировку правила о делегате комиссии «Формулы-1», в которой слово «Феррари», собственно говоря, отсутствует. Делегатом назначается высший руководитель команды-участника чемпионата, которая входит в Комиссию «Формулы-1» и подписала Договор согласия, и которая участвовала в наибольшем количестве сезонов чемпионата «Формула-1», начиная с 1950 года. Это, разумеется, «Феррари», но — только до тех пор, пока она участвует в чемпионате и имеет действующий Договор согласия. Поэтому, если «Феррари» вдруг не подаст заявку на следующий год, или срок действия Договора согласия истечет до подписания «Феррари» нового, то делегатом станет «Макларен» (или «Уильямс», если Комиссия или ФИА вдруг посчитают смену юридического лица «Макларен» в 1980 году сменой команды). Кроме того, специальный абзац устанавливает, что делегат должен голосовать в соответствии с решениями Комиссии «Формулы-1» — а не в своих интересах, в чем нас пытается убедить современная пресса.

Давайте подчеркнём эти два важных вывода:

Здорово, правда? Ведь эти выводы прекрасно объясняют, почему «право вето Феррари» на самом деле не мешает другим командам, а, напротив, помогает им отстаивать свои интересы в ФИА, и поэтому оно сохраняется долгие годы. Теперь понятно, почему не был против и Экклстоун — ведь при лоббировании своих решений во Всемирном совете ему удобно иметь союзника. Понятно, о каких ограничениях права вето говорил Жан Тодт. Становятся понятными масса вещей, которые происходили вокруг права вето, и о которых сообщала нам пресса, не имевшая никакого понятия о том, кому и почему оно принадлежит на самом деле.

Конечно, есть вероятность, что за годы, прошедшие со дня подписания предварительной версии Договора согласия 1997 года, эти нюансы его применения могли быть изменены. Но оценивать такую вероятность можно как низкую, поскольку пункт 6, описывающий систему принятия решений (частью которого является пункт 6.5, описывающий делегатов во Всемирный совет), является одним из основополагающих в схеме взаимодействия между командами, ФИА и держателем коммерческих прав, а она остаётся неизменной с 1981 года, и до наших дней информация прессы подтверждает, что «Формула-1» работает по этой схеме.

Кроме того, эта реализация права вето через делегата Комиссии «Формулы-1» во Всемирный совет замечательным образом ставит на свои места все исторические факты, и даёт ответ на вопросы «как» и «почему». Достаточно просто заменить утверждение «Феррари» получила право вето» на «Комиссия «Формулы-1» получила право вето», и ситуация разрешается сама собой: реформы Комиссии «Формулы-1» и борьба участников за право голоса в ФИА действительно в последний раз происходили в 1979-81 годах.

Дело в том, что во время конфликта ФОКА с ФИСА одной из ключевых проблем было несогласие команд (производивших машины международной гоночной формулы №1) с политикой Исполнительного комитета ФИСА, который своей властью принимал изменения в технический регламент, которые команды отказывались принимать и выполнять (в частности, запрет аэродинамических юбок и изменения объема двигателей). Первая фаза конфликта, разгоревшаяся в 1979 году, была окончена после компромисса, согласно которому одно место в Исполнительном комитете было предоставлено представителю ФОКА. Но в 1980 году оказалось, что президент ФИСА Жан-Мари Балестр по-прежнему обладает возможностью добиваться от Исполнительного комитета принятия лоббируемых им решений: одного голоса ФОКА было просто недостаточно против 16 других голосов, принадлежавших чиновникам ФИСА.

Возник второй конфликт, который был разрешен при помощи Договора согласия в марте 1981 года; согласно пункту 6 этого договора, Исполнительный комитет ФИСА отныне мог только принимать или не принимать решения, предложенные ему Комиссией «Формулы-1», но не изменять их, не разрабатывать самостоятельно и не принимать от других органов. Место ФОКА в Исполкоме осталось, хотя с тех пор функцией представителя ФОКА стала реализация коммерческих прав, и он уже действовал в качестве промоутера, а не представителя команд.

В то же время, существовал другой конфликт, менее известный. В августе 1979 года ФОКА выдвинула в ФИСА предложение на фоне очередного топливного кризиса в Европе ограничить потребление топлива в «Формуле-1». ФИСА приняла это предложение в виде ограничения объема топливных баков 160 литрами. Это был сильный удар со стороны английских команд, использовавших двигатель «Форд-Косуорт», по командам «Рено», «Феррари» и «Альфа Ромео», которые использовали двигатели с турбонаддувом (потреблявшие до 200 литров за гонку). И ведь он был нанесён после трёх лет мучительных и дорогостоящих разработок, и спустя всего месяц после первой победы Жана-Пьера Жабуя на «Рено» на Гран-при Франции. Возмущенные этим, три команды объединились и начали действовать как третья политическая сила в конфликте между ФОКА и ФИСА, позже получив условное название «Гранде коструттори» (ит. Grande Costruttori) и официальное «производители» (англ. manufacturers). Этот конфликт подробно рассмотрен в статье «1979», вышедшей в третьем выпуске Альманаха «История мирового автоспорта». До некоторого времени им удавалось саботировать принятие ограничения топливных баков, но они сознавали, что находятся в меньшинстве и, в конечном итоге, проиграли в этом вопросе.

Поэтому, когда 16 января 1981 года на длительных переговорах в Модене был разработано соглашение, позже известное как Договор согласия, по настоянию этих команд в него был добавлен пункт о представителе «производителей» в Исполнительном комитете ФИСА (журнал «Автоспорт» от 26.02.1981, стр. 2):

И теперь понятно, что ФИСА не вполне согласилась с требованием предоставить командам и второе место: представитель «производителей» действительно был допущен в Исполнительный комитет, но не в ранге полноценного члена, а в ранге делегата от Комиссии «Формулы-1», не имеющего права голоса в отношении вопросов, не касающихся «Формулы-1», но имеющего право вето в принятии Исполнительным комитетом решений, касающихся «Формулы-1».

Ну, а Исполнительный комитет ФИСА в 1989 году был реформирован во Всемирный совет ФИСА, который при объединении ФИСА с ФИА в 1993 году стал Всемирным советом ФИА по автоспорту.

Наконец, согласитесь, что это описание также хорошо соотносится со словами Жана Тодта, которые были приведены в начале этой статьи. Просто Тодт немного неправильно объяснил причины…

Источник