За кадром суточного марафона в Ле-Мане: рассказывает фотограф Сергей Саврасов

Сложно ли гонщикам участвовать в суточных марафонах? Безусловно. А фотографам? Не меньше. Сергей Саврасов рассказал о работе сразу на двух величайших гонках — «24 часа Ле-Мана» и «24 часа Нюрбургринга». О том, как не спать 40 часов, выходить из сложных ситуаций, уворачиваться от автомобилей и в течение недели творить чудеса искусства бок о бок с командой «Джи-Драйв» — в интервью Fun Formula.

— Сергей, начнём с Ле-Мана, это была ваша первая поездка туда и на суточный марафон. Много аппаратуры пришлось с собой везти?

— В целом мой набор аппаратуры для Ле-Мана не особенно отличался от того, что я всегда беру с собой. Единственное отличие — я взял с собой вспышки и штатив (который так и не пригодился). Вспышками я стараюсь не работать в целом, так как мне больше нравится картинка с естественным светом, но там один раз они меня выручили, да.

— Долго ли «привыкали» к трассе, узнавали её? Она ведь и вправду огромная — мне кажется, на это могло уйти много времени.

— За один раз полностью узнать любую трассу практически невозможно, тем более «Сарта»! Это огромное пространство, несмотря на то, что, казалось бы, у тебя целые сутки для экспериментов и несколько сессий до этого. На самом деле, времени очень мало — оно сжимается из-за того, что тебе нужно выполнить прежде всего конкретные задачи заказчика. В том числе в связи с этим мне удалось провести не так много времени «в полях», ибо в этот раз я был личным фотографом Жана-Эрика Верня, и мне приходилось много времени проводить на пит-лейне. Поэтому я изучил только мизерную часть кольца. Еще одна особенность трассы в Ле-Мане — если у тебя нет скутера, то ты можешь очень надолго «застрять» на треке, потому что шаттлы для фотографов ездят довольно редко.

Главная особенность, к которой нужно было привыкать (особенно, когда снимаешь конкретную команду), — вовремя узнать ночью нужный тебе автомобиль. Здесь очень помогают часы с хронографом — зная примерное время круга, засекаешь его и ждешь нужную машину. Ну и по звуку легко отличить ЛМП2 от ГТ или ЛМП1, плюс разные формы фар — в общем, тонкостей много (смеётся).

— У вас был подобный опыт при съемках российского чемпионата на выносливость. Насколько в Ле-Мане тяжелее в плане загруженности уик-энда? Можете ли сравнить с 24-часовой гонкой на «Нюрбургринге», где вы были в качестве болельщика?

— Сравнивать наш чемпионат (Российский чемпионат по гонкам на выносливость) с Ле-Маном и «24 часами Нюрбургринга» — конечно, совсем некорректно. Прежде всего из-за разных масштабов происходящего, истории этих гонок и их тайминга — у нас это максимум 4 часа, тогда как в Ле-Мане одна тренировка длится столько же. В плане опыта съёмки ночью REC мне помог, однозначно.

Уик-энд Ле-Мана начинается уже в понедельник, когда команды проходят процедуру технической инспекции прямо в центре города. Но в целом, первые два дня недели довольно расслабленные. В среду и четверг становится уже интереснее и загруженнее — начинаются тренировки и квалификации, в том числе ночные. Пятница — снова достаточно расслабленный день, когда из событий только парад пилотов в центре города. О нем стоит рассказать отдельно — это абсолютно грандиознейшее событие, праздник целого города! Атмосфера невероятная — никогда не видел ничего подобного! При этом ты чувствуешь свою сопричастность к этому празднику, когда следуешь за своей командой и пилотами во время парада — невероятное чувство!

Суббота и воскресенье — самые сумасшедшие дни как в плане тайминга, так и в физическом и ментальном смысле. Ты просыпаешься в 6:30 утра и в лучшем случае ложишься вздремнуть часок утром воскресенья, а потом снова на ногах часов до 11-12 ночи. Это порядка 40 часов без сна и непрерывной работы: снимаешь, потом обрабатываешь, потом снова снимаешь — и так почти двое суток. Поэтому Ле-Ман проверяет на выносливость не только технику, пилотов и механиков, но еще и фотографов, операторов и журналистов.

«24 часа Нюрбургринга» — еще одна легендарная суточная гонка. Атмосфера здесь не хуже Ле-Мана, и она теперь однозначно в моем списке гонок, которые я хотел бы поснимать. Вокруг трассы куча болельщиков в кемперах, палатках. Народ пьёт пиво, жарит на вертелах в буквальном смысле целых поросят, запускают фейерверки ночью. Очень круто!

Ле-Ман и Нюрбургринг — это гонки, которые надо хотя бы раз в жизни посетить лично!

— Сложно ли снимать ночью и не засыпать при этом?

— Держался довольно бодро часов до 3 утра, потом начинало клонить в сон и усталость наваливалась постепенно. К 6 утра, сидя за ноутбуком в медиацентре, я поймал себя на мысли, что уже не понимаю, что я делаю. Посмотрел в окно — небо было в облаках — значит, рассвета не будет. Решил было пойти уже спать, но тут выглянуло солнце из-за туч, пришлось забыть про сон и срочно бежать снимать рассвет. Удалось лечь вздремнуть только около 8 утра. После короткого сна чувствуешь себя неважно первые полчаса как минимум, но потом всё приходит в норму.

— Много изначально было задумок относительно съёмки? Или идеи рождаются чаще всего во время рабочего процесса?

— На самом деле, я сознательно ехал в Ле-Ман с «чистой» головой — не смотрел фотографии коллег, особенно никак не готовился. Да, было несколько задумок, которые хотелось воплотить при съёмке ночью, но не всё получилось сделать, в том числе потому что график работы был существенно скорректирован от представляемого мной до уик-энда. Поэтому 99% фотографий — импровизация, исходя из обстоятельств.

— Вы сотрудничали на марафоне «24 часа Ле-Мана» с «Джи-Драйв» и Жан-Эриком Вернем в частности. Это новый для вас коллектив?

— Это был потрясающий опыт для меня. Я впервые работал с «Джи-Драйв» в принципе, также это был первый опыт работы в гараже команды на гонке и тем более работы с чемпионом «Формулы-Е». Прежде всего, конечно, бросается в глаза огромное отличие от «Формулы-1» — маленькие боксы, немного механиков и инженеров, при этом у меня был полный доступ ко всему, не было никаких запретов на съёмку чего-либо. Атмосфера в команде была просто отличная, механики дружелюбными, хоть я и старался не лезть им под ноги по мере сил. Один раз меня механик спас от сдачи бейджа: я был без комбинезона в гараже (а это значит, что ты не можешь пересекать красную линию гаража и попасть на пит-лейн — это грубейшее нарушение техники безопасности) и увлекшись съёмкой чуть было не вышел из гаража, но механик схватил меня сзади за одежду и затащил в гараж, за что я ему был очень благодарен.

Работать с Жан-Эриком было одно удовольствие! Он очень открытый и общительный человек вне гаража, и абсолютно сконцентрированный на пилотаже, отрешенный от внешнего мира профессионал в гараже и машине. Быть свидетелем того, как он меняется для меня как фотографа, было очень интересно! К тому же, я имел доступ в трейлер команды, на брифинги, в комнату отдыха — то есть везде, где был Жан-Эрик. Моей задачей как раз было запечатлеть все 24 часа работы Верня в Ле-Мане.

— Сложно ли работать «на команду», быть их персональным фотографом?

— На самом деле, это наоборот проще — ты сконцентрирован на одной машине, всего нескольких пилотах. Ты знаешь расписание команды, соответственно можешь более детально проработать свой план работы. Это очень упрощает жизнь.

— Многому ли научили Жан-Эрика Верня на «уроке» фотографии?

— Не очень (смеётся). Наш «урок» длился минут пять, не больше — я рассказал Жан-Эрику, как снимать с длинными выдержками. В целом, очень здорово, когда твой клиент сам интересуется фотографией, тогда он начинает понимать работу фотографа «изнутри», и это помогает при работе с ним.

— Расскажите о своих эмоциях от марафонов. Может, больше как болельщик, нежели работник.

— Мне очень понравилось! Марафоны, на мой взгляд, еще сохранили дух старых классических гонок. Здесь ощущается именно «командность» гонок как вида спорта, когда результат зависит не только от одного пилота, но и от усилий всех членов команды. Марафон — это еще огромный праздник для болельщиков, когда целый город живет гонкой неделю. И всё это справедливо как для Ле-Мана, так и для Нюрбургринга.

— Какие моменты во время съёмок в Ле-Мане и на Северной петле вы можете назвать самым эмоциональным? А удивительным? Расскажите.

— Самым эмоциональным был момент прямо перед финишем «24 часов Ле-Мана», когда Йоб Ван Эйтерт [гонщик «Джи-Драйв» — прим. ред.] вылез из машины после своего стинта [попытки] и расплакался в объятиях своего отца. Трудно сдержать свои эмоции, когда ты видишь, как сильнейшие спортсмены не могут скрыть своих слёз. Для всей команды поломка, из-за которой мы потеряли лидерство в классе, стала огромным ударом в эмоциональном плане. Ближе к финишу всем было тяжело.

Еще один яркий эпизод — это моя поездка на парад пилотов вместе с Жан-Эриком. Я ехал сзади его менеджера на скутере и в какой-то момент мы остановились, чтобы я мог развернуться и снимать, как Жан-Эрик и Роман Русинов едут на парад. Было очень весело и страшно одновременно! Жан-Эрик даже начал нам кричать, чтобы я сел нормально, потому что боялся, что я упаду со скутера на полном ходу

Ну и венец забавных историй Ле-Мана — это когда мы с менеджером Жан-Эрика приехали на колесо обозрения около 2 часов ночи воскресенья, чтобы отснять его в гоночном комбинезоне и шлеме Верня на самом колесе. Приехав туда, мы обнаружили, что никто из нас не взял с собой денег, чтобы купить билет на колесо. В итоге пришлось выкручиваться и обыграть эту ситуацию на снимках.

То же самое могу сказать про гонку на «Нордшляйфе» — самым эмоциональным был финиш, когда все эти мужественные пилоты, доехавшие до конца, проезжают мимо тебя, и ты чувствуешь их эмоции!

— Изначально вы хотели поехать в Берн на этап «Формулы-Е». В какой момент и почему изменилось решение и заменилось поездкой на «Нордшляйфе»?

— Здесь всё просто — фотоагентство, с которым я периодически сотрудничаю, решило взять на гонку другого освободившегося фотографа.

— Не страшно ли было в «Зёлёном аду», каковы впечатления от соприкосновения с двумя такими эпохальными трассами?

— Страшно не было, потому что фактически я там был в качестве зрителя, и у меня не было возможности походить по трассе близко к отбойникам, как это обычно бывает. Но в Ле-Мане было страшно пару раз. Один раз на пит-лейне: я шел с пит-уолл в гараж, убедился, что никто не едет, перед тем как начал движение, но не учёл, что в соседнем боксе стояла машина на пит-стопе. И именно в момент, когда я уже побежал в гараж, шеф-механик выпускает машину на трассу! Мне пришлось очень серьезно ускориться, чтобы не попасть под колёса стартующего автомобиля ЛМП2. Могу сказать, что это были довольно острые ощущения!

Второй момент не то чтобы страшный сам по себе, но немного щекочущий нервы. Это было, когда мы с коллегами-фотографами шли от поворота «Порше» к повороту «Арнаж» по короткой прямой прямо вдоль отбойника без сеток. Я шёл и думал про себя, что я буду делать, если кто-нибудь вдруг решит убраться на прямой прямо в нашу сторону — хорошо справа была глубокая канава, я туда как раз и прицелился прыгать в случае чего. Машины не так быстры, как «Формула-1», но их бОльшая масса делает энергию удара очень мощной. Да и звук проезжающего с педалью газа в пол «Порше 911RSR» будоражит нервы — без беруш ушам просто становится очень больно (проверено на себе).

— Сложен ли «Сарте» с точки зрения перемещений между точками съёмки? Насколько тяжело было уловить момент и найти самые удачные места для фото?

— Как я уже говорил ранее, кольцо «Сарта» в плане логистики — очень сложный трек. Без скутера там практически нечего делать. Точнее, конечно, есть чего, но ты рискуешь застрять на пару-тройку часов где-нибудь в отдаленной или не очень части кольца. А зачастую такое себе позволить ты не можешь, потому что твоим клиентам нужны фотографии, и быстро (смеётся).

Со скутером у меня тоже была интересная история. Я взял скутер у менеджера Верня для того, чтобы снять закат на трассе. Собрался, выехал по навигатору (он там просто необходим, если ты не знаешь трассу). Но на одном из блок-постов меня просто не пустили к сервисным дорожкам, потому что оказалось, что на моем скутере был не тот пропуск. Я поехал назад, потратив кучу времени, потом ждал шаттл для фотографов, и в итоге опоздал на закат. Хотя, как оказалось, ничего не пропустил — солнце выглянуло между туч всего секунд на 30, и если тебе не повезло с проездом машины твоей команды по трассе в это время, то всё было бы зря.

В плане удачных мест для фото кольцо «Сарта» дарит кучу возможностей. В принципе, ты можешь использовать почти каждый участок трассы для красивой картинки. Здесь ограничением выступает только твоё воображение. Природа, свет, конфигурация трассы, и дороги общего пользования дают неисчислимое множество вариантов съёмки красивых фото. Но часто в погоне за хорошим светом приходится много ходить (смеётся).

— Хотели бы вы посетить ещё другие длительные марафоны — например, «12 часов Батерста», «24 часа Спа» или «24 часа Дейтоны»?

— Абсолютно точно! Особенно «12 часов Батерста» — невероятно живописная трасса с кучей перепадов высот, да и в Австралию я давно мечтаю съездить.

— Что очаровывает в суточных гонках больше, нежели в обычных?

— Очаровывает атмосфера единения. Здесь принято помогать друг другу, здесь ты проводишь больше времени с коллегами, находишь новых друзей. Работая с командой, проникаешься командным духом и чувствуешь себя частью этих гонок. Особенный момент — финиш. Наступает такое чувство облегчения, что ты пережил это всё, что гонка закончилась и наконец можно расслабиться и отпраздновать окончание марафона, несмотря на результат. Ведь просто приехать на финиш — это уже дорогого стоит!

Все фотографии — из личного архива Сергея Саврасова

Источник